Схемы,которые компании РФ используют для ухода от налогов

как российские компании уходят от налогов

Вместо приватизации получаем национализацию экономики

На банки приходится примерно 210 млрд долларов долга. Это не так много. Еще 114 млрд - это государственные компании. В первую очередь речь идет о четырех гигантах - «Газпроме», «Роснефти», «Транснефти» и «РЖД». И тут главный вопрос в том, куда идут эти деньги. В развитие производства они не тратятся, а в значительной мере идут на скупку активов.

Так, например, 60 млрд долларов «Роснефть» заняла на покупку ТНКВР. То есть, по сути, мало того, что вместо объявленной приватизации на деле мы видим ползучую национализацию российской экономики, так она еще и ведется на занятые за рубежом деньги. Наконец, еще 252 млрд долларов - это долг частного корпоративного сектора.

Роснефть - один из примеров ползучей национализации

Долги в основных у государственных компаний

Почему так опасны эти цифры, - спросили у нашего гостя студии - Михаила Матовникова, генерального директора Центра экономического анализа «Интерфакса».

Лика Кремер: Многие аналитики говорят о том, что может повториться ситуация 2009 года, когда деньги, занятые частным сектором за рубежом, пришлось отдавать из бюджетных средств. Как вы оцениваете такой риск?

Матовников: Во-первых отдали бюджетных средств не очень много. В настоящий момент ситуация интереснее: долги, в основном, принадлежат государственным компаниям. Роснефть заняли 30 млрд долларов на сделку с ТНК. Для многих инвесторов этот долг государственных компаний является тоже российским государственным долгом. Они ожидают, что Россия будет поддерживать свои крупнейшие компании. Это, безусловно, влияет на оценку долговой устойчивости уже России как суверенного заемщика. С частным сектором ситуация принципиально другая: из названной цифры 250 млрд наши оценки показывают, что около 150 млрд - это долги компании своим собственным структурам за рубежом, и они не представляют серьезной опасности с точки зрения возможной...

Налоговая служба борется с такими схемами

Кремер: Это можно каким-то образом использовать? Например, для увода денег за рубеж.

Матовников: Во-первых, главная причина, почему из этих 150 млрд 2/3, то есть 100 млрд долларов, это рублевые кредиты, это потому, что по рублевым кредитам можно обосновать более высокую ставку. Это единственная причина, почему нерезиденты кредитуют российские компании в рублях. В рублевому кредиту можно обосновать перед налоговой ставку в 12%, а по валютному - 6. Разница большая. Соответственно, при равном объеме долга вы можете выкачивать в виде процентных платежей гораздо большую сумму.

Кремер: Насколько часто этим пользуются наши структуры, чтобы просто переводить деньги за рубеж?

Матовников: Судя по тому, что речь идет о сумме порядка 150 миллиардов, это очень распространенная практика. Речь касается не какой-то узкой группы компаний. Это сотни компаний, которые в России используют таки схемы.

Кремер: Поймать таких людей, в чем-либо обвинить невозможно.

Матовников: Во-первых, налоговая с такими схемами борется. В частности, предполагается, что соотношение капитала с долгом не должно быть больше, чем 1:3. Соответственно, чересчур много выкачивать все равно не позволят, хотя в принципе привлекать займы акционеров и нерезидентных структур не запрещено. В данном случае, одно дело - аналитика, а другое - буква закона, которая не может чересчур далеко идти за подозреними.

ФНС - много выкачивать не позволяет

Уровень риска не такой, как принято думать

Казнин: То есть важно, из чего состоит этот долг. А можно сравнить с западными странами, у которых ведь тоже есть долги?

Матовников: Прежде всего, сравнивают по таким показателям как долг ВВП, и по этому показателю наш уровень долга очень небольшой. Вообще в мировой практике считается, что от 40% начинаются некие сомнения. Мы находимся на 35, и из этих 35 мы понимаем, что треть можно отбросить, поскольку она не совсем рыночная. Мы очень далеко находимся от критических уровней, чтобы ожидать катастрофы.

Кремер: В чем тогда возможная опасность? Или ее нет?

Матовников: Этот анализ мы проводили для того, чтобы сделать доклад Минфину относительно того, каков реальный уровень риска, и выводы скорее успокаивающие, чем напрягающие. Уровень риска существенно меньше, чем вообще о нем привыкли думать. Он меньше, потому что сумма рыночного долга меньше, потому что долг рублевый, в случае девальвации он не вырастет. Наш российский корпоративный долг в частном секторе далек от любых опасностей. В государственном секторе ситуация другая: там проблема не столько в уровне долга, столько в том, на что он идет. Если это сделки M&A, то они не приводят к созданию добавленной стоимости. Это перераспределение денег между акционерами. Особенно обидно, что все наши сделки M&A проходят за рубежом. Когда Роснефть покупает ТНК-BP, она покупает ее даже у российских собственников за рубежом, и деньги уходят за границу.

о ситуации с риском в экономике

Получается двойная бухгалтерия

Кремер: Насколько эти цифры учитываются в тот момент, когда подсчитываются инвестиции в Россию? Насколько эффективной является цифра о повышении инвестиционной привлекательности России и о повышении инвестиций в Россию за счет того, что это не инвестиции, а просто долг? Или это тоже можно считать за инвестиции?

Матовников: С точки зрения статистики это часто считается за инвестиции, с другой стороны, с какого-то момента мы поняли, что наша статистика платежного баланса и внешнего долга и прямых иностранных инвестиций - это все двойная бухгалтерия.

Кремер: То есть захотим - скажем, что у нас повысились инвестиции.

Матовников: Объем накопленных прямых инвестиций в Российскую Федерацию составляет полтриллиона долларов. Российская Федерация заметила бы это. Это сумма, которая на самом деле одновременно отражает как отток российских инвестиций, так и приток российских инвестиций. Это бухгалтерская операция, связанная с формированием материнской структуры российской компании за рубежом. Вот сформировали они что-то на Кипре, получилась у российского резидента инвестиция на Кипр, а у кипрского - в Россию, и никаких денег никуда не ходило. Это работа юристов.

что происходит в итоге

Кипр - крупнейший инвестор России

Кремер: Но и те, и другие говорят, что в них инвестировали из-за рубежа.

Матовников: У нас Кипр - крупнейший инвестор, но денег оттуда не приходило.

Кремер: Это наши же деньги, которые просто через Кипр провели.

Матовников: Даже не проходили деньги, это работа чисто бумажная. Юрист оформил инвестицию туда и обратно. То же самое я серьезно подозреваю, что значительная часть этого рублевого долга - точно такой же долг. Эти деньги в Россию не приходили, они были созданы искусственно и в настоящий момент служат основанием для того, чтобы выплачивать дивиденды.

Кремер: Кто на этом больше всего зарабатывает?

Матовников: Не в том смысле, что зарабатывает, а это позволяет не платить значительную часть налогов.

об особенностях экономических отношений

Долги создают компании второго эшелона

Кремер: Кому это выгодно? Госкомпаниям?

Матовников: Госкомпании не играют в эти игры. У них нет иностранных собственников, им нет смысла создавать эти долги. Это не только госкомпаний не касается, это не касается публичных компаний, поскольку в их отчетности, когда появятся какие-то невообразимые суммы, их инвесторы начнут спрашивать, куда вы выкачиваете наши деньги.

Казнин: Кого тогда это касается?

Матовников: Второй эшелон компаний. Очень крупная сумма проходит в девелопменте, когда люди продают все за рубежом, в добывающих отраслях - металлургии, торговли лесом, в химической отрасли. Здесь тоже есть возможность хорошо вывести деньги, которые в России им больше не нужны.

Кремер: Насколько совершенно наше законодательство для борьбы с этими схемами? Предвидите ли вы какое-то изменение законодательства?

Матовников: Практика показывает, что по мере того, как масштаб проблемы начинает быть осознанным, какие-то меры предпринимаются.

какие компании выводят деньги

Сначала поставить диагноз,а потом решать

Кремер: Сейчас он осознанный?

Матовников: Я думаю, проблема поставлена, которая в той или иной форме должна будет решаться. Из этой же серии проблема утечки капитала. Все понимают, что нужно что-то делать, но меры предпринимаются уже в Центральном банке, на уровне правительства. Сначала нужно поставить диагноз.

Казнин: Обострение ситуации нельзя ожидать?

Матовников: Если говорить про опасность, кризис 2008 года был серьезным уроком прежде всего для собственников российских компаний. Мы видим, как быстро они начали сокращать объемы рыночного долга и создавать эффективные долги перед собой. Кстати, этот эффективный долг хорош не только тем, чтобы налоги не платить, но и для того, чтобы защитить свой бизнес в случае атаки. В случае чего ты останешься крупнейшим кредитором. Многие помнят, что в ходе банкротства ЮКОСА иностранные кредиторы ЮКОСА, связанные с самим ЮКОСом, оказались его крупнейшими кредиторами, в итоге они стали крупнейшими кредиторами Роснефти на годы вперед. Это одна из причин, почему лучше иметь этот долг заграничный. Тогда ты будешь судиться в Лондонском Арбитраже, а не в Басманном суде.

правительство думает над мерами

Важность уровня долговой нагрузки на Россию

Кремер: С точки зрения инвестиционной привлекательности насколько государству выгодно демонстрировать это и этими цифрами манипулировать, чтобы сказать, что у нас повысилась инвестиционная привлекательность?

Матовников: Я думаю, на данной стадии государство больше всего заинтересовано в том, чтобы продемонстрировать инвесторам, что уровень долговой нагрузки на Россию существенно меньше, чем предполагали. Это должно снизить опасения инвесторов относительно кредитования самой Российской Федерации как суверенного заемщика.

государство должно снять опасения инвесторов

Источники и ссылки

с News Land Ru / Страна Новостей Ру